Нассал под кресло. Жизнь стала заметно лучше.
Проснулся бодрый и голодный. Пришёл на кухню, стал требовать жрачки. Эта от радости кормила всем подряд. Жрал: китикет, вискас, сыр, ветчину, молоко, майонез, оливки, окорочок. В пузе образовалась приятная тяжесть. Шёл 10 шагов до стула в две навигации. Запрыгнуть на стул не смог. Уснул прямо на полу.
Чтоб я ещё раз спёр со стола это проклятое варенье! Вся морда в этом яблочном дерьме, шерсть слиплась Децелом, объяснять Этой, дуре набитой, что надо воду в ванной включить, задолбаюсь. Устроился на диване, провожу влажную уборку шкуры. Уррроды. Нет бы кальмаров в такой же здоровенной миске поставить.
Нассал под кресло. Хорошо!
Раздербанил трубку Того, который не Этот. Гадость какая-то. Будто мама не учила в детстве всякую дрянь в пасть не тащить. Нашёл трубочный табак. Оказалась отменная закуска.
Обожрался.
Правда, идиоты какие-то: нет бы так жевать, пока вкусно, так они сначала всё изгадят, а потом буээ.
Играл в стадо бешеных бизонов, носился по дому со скоростью звука. На повороте зацепился когтем за трещину в паркете. Коготь сломал. Под корень. Больно — охуеть просто. Орал так, что у аппарата “Спирит” на Марсе воздушная подушка сдулась. Эта увидела боевые потери, схватила меня под мышку и понеслась на кухню. Лечить, ага. Достала какую-то склянку и капнула из неё мне на рану. Оказался йод. Ещё больнее. Взвыл страшно и Эту дуру за верхнюю лапу цапнул. Теперь она орёт, себе на лапу капает йодом, орёт ещё больше, капает йодом, опять орёт, опять капает. Имбецилка.
Чувствую себя инвалидом. Печатаю одной лапой. Требую моральной компенсации — креветок, кальмаров, маслин и тушку чухони сырокопчёной.
Пришёл Этот. Не пришлось даже изображать сироту: показал больную лапу, он сразу наложил мне жрачки. И капнул в миску вискаря.
Нализались с ним в две морды. Потом сидели на подоконнике и орали песни. Спорили. Сошлись на том, что чёрный “Джонни Вокер” — г***, а “Джеймесон” рулит.
Иногда Этот всё же ничего. Спали где попало.
Нассал под кресло. Хорошо!
Cмотрел вчера с Этими Кубок чемпионов по русской пирамиде. Видел, как бьет Сталев. Очень понравилось.
Пытался потренироваться на кухонном столе. Сахарницей загнал дурака в угол и уложил “штаны” солонкой и перечницей на штаны Этому. Этот скакал по кухне и кричал, что я совсем распустился, и что штаны теперь стирать придется.
Дебил, ни хрена не понимает в русском бильярде.
Просматривал Каталог небесных тел. Искал звезду имени Меня. Позор полный: ничего нет. Ни созвездия Капитана Плинтуса, Кота Второго Ранга, ни звезды им. Большого Чёрного Хозяина. Попалась какая-то заштатная звёздочка “Милый любимый котёнок”, но 19-я величина. Склонение 20,49828, восхождение 56,37911, почему-то в самой жопе созвездия Тельца. Брезгую.
Рассматривал Эту. Вот ведь ошибка природы. Когти плоские, тонкие, разноцветные, будто инфекцию какую подхватила — такими не то что боксёра с седьмого этажа, даже пуделя со второго не напугать. Вот мои — понятное дело, раз такими царапнешь — море крови. И заживать будет ещё недели три, потому как с содержанием мышьяка. Или вот шерсть. “Дура,” — говорю Этой, — “отрасти шерсть на лапах, мёрзнуть хоть не будешь! А на башке тебе шерсть не нужна — мозгов всё равно нет.” Нет же, выщипала все до одной волосинки даже на пузе, только на макушке оставила. Выглядит, как полное дерьмо, и вылизываться неудобно. И этот ужас вижу каждый день. Как до сих пор не поседел от такого кошмара — сам не знаю.
Нассал под кресло. Хорошо!
Эта сожрала какую-то дрянь и траванулась. В результате сегодня блевала навесом дальше, чем видела. Стоял рядом и мучительно понимал, что не готов соревноваться. Промурлыкал Этой: “Молодца, можешь же, когда захочешь”. А она — “Ой, котик, ты всегда понимаешь, когда мне плохо”. Хотел было её тут же дурой обозвать, но жрать сильно хотелось, к мискам побежал, а потом забыл.
Ничего, будет еще повод.
Почувствовал себя Этой. Идиотом, в смысле. Стибрил со стола кусок сыра. Думал, что-нибудь приличное положат, тильжес какой-нибудь посливочнее, а оказалась мерзотная плавленная бодяга. Это я потом понял, когда уже цапнул. Дерьмо похуже бубль-гума: ни тебе прожевать, ни тебе отплеваться. Минут пятнадцать челюстями водил, пока отлипло.
Зол на всех. Вечером отыграюсь.
Пришёл Этот. Гаркнул: “Жрать хочу!” и так кулачищем по столу треснул, что я сам чуть на кухню готовить не побежал. Эта больная — не больная, а к плите понеслась. Намайстрячила курочки.
Курицу жрали наперегонки с Этим. Этот — много, я — быстро.
Нассал под кресло. Хорошо!
Весь день боролся с гамадрилами.
Автор книги Экслер Алекс Борисович
Мне понравилось, как автор описывает свои когти — разноцветные, тонкие и плоские. Их описание придает коту особую индивидуальность и характер.
Какая замечательная и веселая компания! Ничто не сравнится с тем, как провести время на подоконнике, орая песни и наслаждаясь вкусом виски в хорошей компании.
Конечно, очень рад, что ты поделился своими знаниями о заживлении ран. Спасибо!
Пришел Этот. Гаркнул: «Жрать хочу!» Я быстро готовить пошел, потому что такой аппетит невозможно не удовлетворить.